Жан-Франсуа Лаперуз (1741-1788), доблестный морской офицер. Людовик ХVI поручил ему командование кругосветной экспедицией с заданием "снискать дружбу вождей далеких племен". Намеченный маршрут превосходил все, что было сделано прежде. Лаперуз прошел этот путь почти до конца. Жан Франсуа Гало де Ла Перуз, родившийся близ города Альби в семье земельных собственников и высоких должностных лиц, в пятнадцать лет поступил в гардемарины. Восемнадцати лет, во время первого сражения у Киберона, он попал в плен к англичанам и после войны при обмене военнопленными был освобожден. В 1764 году его произвели в чин лейтенанта, а три года спустя он получил командование транспортным судном "Адур". С 1773 по 1777 год длится его плавание в Ост-Индию, откуда он возвращается в чине капитан-лейтенанта. Командуя фрегатом "Амазонка", Лаперуз захватил английский корвет и каперское судно. В 1780 году, произведенный в капитаны первого ранга, он добавляет к своим трофеям дна английских фрегата. Карьера более чем удачная, просто блестящая, завоевала ему уважение адмиралов и даже министра, но еще не привлекла взора более высоких лиц. Королю этот отличный военный моряк станет известен благодаря одному его гуманному поступку. В 1782 году морским министром был маркиз де Кастри, который никак не мог примириться с потерей Канады, а поскольку Франция продолжала воевать с Англией, Кастри хотел уничтожить некоторые укрепления врага и Гудзоновом заливе. - Пошлите туда господина де Лаперуза. Лаперуз отплыл из Франции с тремя кораблями и отлично выполнил поручение. Первым, прежде чем его успели сжечь или разрушить, сдался форт Принц Уэльский. Та же участь постигла и форт Йорк. Введенный в курс событий, Людовик XVI не одобрил инициативы министра. Какую пользу может принести эта операция? Никакой. Зато следует опасаться кровавой расплаты. Король велел Кастри явиться во дворец. — Сударь, — заявил он ему без обиняков, — какой скверный способ... содержала дневник плавания до самой стоянки в Макао и карту северо-западного побережья Америки, которая была, как писал командир, "несомненно самой точной из всех, какие составлялись до сих пор". Лаперуз сообщал об открытии островов Неккер и Ла-Басс, о заходе на один из островов к северу от Марианских, откуда направился в Китай. В первых числах августа он рассчитывал быть на Камчатке, от нее идти к Алеутским островам, а потом плыть, "не теряя ни минуты", в южное полушарие. В октябре 1787 года фрегат "Проворный", прибывший из Манилы, доставил новую почту. Из этих писем стало известно мнение Лаперуза о китайском правительстве, "самом несправедливом, самом притесняющем и подлом на свете". В Маниле, на Филиппинских островах, еще одно обстоятельство вызвало негодование великого путешественника: "Беда грозит уничтожить остатки благополучия — налог на табак!" Минет целый год, прежде чем придет сообщение о том, что Лаперуз лишь немного ошибся в намеченных сроках и что в сентябре он был на Камчатке. Почту на этот раз доставил Лессепс, вице-консул в России. Везли ее через Сибирь на собачьих упряжках, на телеге и даже на спине верблюда. К географическим сводкам путевых заметок были приложены секретные сведения, одно из которых касалось Формозы: "Остров Формоза имеет очень важное значение, и та страна, которая им завладеет, сможет с помощью угрозы добиться от Китая всего, что пожелает". 7 сентября 1787 года в Авачинской бухте, в Петропавловске, "Буссоль" была встречена выстрелами из пушек. Это был салют и приветствие Лаперузу. Комендант русской крепости получил из Версаля, сухопутным транспортом, депеши, предназначенные французскому капитану. Там было и сообщение о присвоении ему звания командира эскадры, подписанное 2 ноября 1786 года. Теперь стало известно, что оба фрегата ушли в южное полушарие. Вестей от них не ожидалось до самой остановки на Иль-де-Франс, намеченной на декабрь 1788 года. Людовик XVI был удивлен, получив 5 июня 1789 года почту из Новой Голландии (Австралии), отправленную английским капитаном, заходившим в Ботанический залив. 26 января 1788 года туда прибыл Лаперуз после задержавшего его в пути трагического происшествия, о котором он давал подробный отчет. Еще раз переплыв почти весь Тихий океан, корабли подошли в начале декабря к архипелагу Мореплавателей и сделали стоянку на острове Мауиа. Появились туземцы, опоясанные водорослями наподобие мифологических морских богов. Красивые женщины ходили обнаженные. Поведение островитян не было воинственным. Моряки смогли получить кокосы, гуаяву, бананы, кур и свиней. Лаперузу эта краткая стоянка показалась идиллической, мастерство местных жителей привело его в восторг: "Я был удивлен до крайности, когда увидел там большую плетеную постройку. Лучший архитектор не мог бы дать более изящного изгиба краям эллипса, завершающего эту хижину". Перед отплытием Флерио де Лангль вышел на берег присмотреть за нарядом матросов, запасавших пресную воду, и прихватил с собой разные мелкие подарки, чтобы оставить у туземцев хорошее воспоминание о французах. Островитяне устроили из-за них драку, самые сильные и решительные захватили почти все. Те, кому ничего не досталось, винили за это не своих соседей, а дарителей. Они начали бросать камни, что было очень опасно. Флерио де Лангль мог бы дать команду открыть огонь, но, помня наставления короля, предпочел отдать приказ вернуться на корабль. В него попал камень, и он пошатнулся. По прошествии девяти лет вновь разыгрывалась сцена смерти Кука. Когда сопровождавшие его моряки хотели защитить капитана, их намокшие ружья оказались бесполезными. Двенадцать человек, в том числе и Флерио де Лангль, были убиты. За два с половиной года экспедиция, которой Людовик XVI желал такого мирного плавания, потеряла тридцать четыре человека. Английский капитан сообщил, что "Буссоль" и "Астролябия" покинули Ботанический залив 10 марта 1788 года, за четыре месяца до его собственного отплытия. — Подождем следующей почты, — с грустью сказал король. Вестей от Лаперуза так и не дождались. Их не было. События, потрясшие Францию, объясняют, почему так поздно начались поиски Лаперуза. А предприняты они были по инициативе Парижского общества естествоиспытателей, обратившегося к Национальному собранию, которое признало — в феврале 1791 года — "необходимость спасения Лаперуза и его моряков". Только спустя еще семь месяцев из Бреста отплыли два корвета под командованием контр-адмирала д'Антркасто. Прошло уже три с половиной года с тех пор, как "Буссоль" и "Астролябия" покинули Ботанический залив. Никому не хотелось верить в смерть Лаперуза и его спутников. Может быть, для собственного успокоения предпочитали думать о них как о пропавших без вести, заброшенных на какой-нибудь далекий остров. Командир эскадры продолжал числиться в ведомостях морского флота, и мадам де Лаперуз продолжала аккуратно получать жалованье своего мужа. В то время как д'Антркасто готовился к экспедиции, переименовав "Форель" в "Поиск", а свою "Дотранс" в "Надежду" — эти названия больше отвечали целям его плавания, — он получил ценные для себя известия. Английский капитан Джордж Оуэн, вернувшийся из Бомбея, узнал там, что к северу от Новой Гвинеи, в архипелаге Адмиралтейства, обнаружены обломки какого-то французского корабля. Д'Антркасто решил направиться туда. На стоянке у мыса Доброй Надежды еще одно известие придало ему уверенности: другой англичанин, капитан Хантер, уверял. что как раз на одном из островов Адмиралтейства видел людей в форме французских моряков, подававших ему сигналы. Сильное волнение помешало подойти к берегу. Добросовестный д'Антркасто делал остановки всюду, где только рассчитывал обнаружить следы случайного пребывания "Буссоли" и "Астролябии", но ничего не нашел. Майской ночью 1793 года вахтенный матрос заметил остров по левому борту. При свете звезд видна была пена разбивавшихся о подводные скалы волн. Антркасто, уже заболевший лихорадкой, которая сведет его вскоре в могилу, взглянул на карту: островка на ней не было. Не задумываясь, капитан пошел дальше. Однако ему захотелось дать этому островку название. Поставив точку под 11°40' южной широты и 164°37' восточной долготы, он написал: остров Поиск, по названию своего корвета. Если б не его болезненное состояние, капитан, быть может, догадался бы осмотреть этот атолл. Тогда он смог бы написать: остров Находка, и не пришлось бы ждать 1827 года, чтобы раскрыть тайну Лаперуза. 21 июля 1793 года тело Брюни д' Антркасто со всеми почестями опустили в море неподалеку от берегов Новой Бретани. Ровно за шесть месяцев до того голова короля Франции скатилась на эшафот. Садясь на повозку, которая должна была доставить его на площадь Революции (бывшая площадь Людовика XV, в будущем площадь Согласия), Луи Капет — исторический факт — спросил своего палача — Нет ли вестей о Лаперузе? Вестей не было. Тридцать четыре года спустя другой фрегат с тем же названием "Поиск", только на английском языке, поскольку на судне развевался британский флаг, подошел к атоллу Ваникоро, который после смерти д'Антркасто никто не называл островом Поиск. Командир судна Питер Диллон много лет исследовал Коралловое море. В этих краях для него больше не было тайн — кроме одной, в которую он-то и хотел проникнуть. На острове Тикопия, где он пробыл несколько месяцев туземцы продали ему за хорошую цену гарду от эфеса шпаги. На ней был выгравирован герб. Питеру Диллону показалось, что это герб Лаперуза. Имя великого мореплавателя знали все моряки мира. Долго плававший в этих морях Диллон говорил на многих местных наречиях, и он стал расспрашивать жителей острова Тикопия. Они ему сообщили, что в последние годы к ним привозили серебряные ложки, топоры, чайные чашки те немногие рыбаки, которые отваживались уплывать к далекому атоллу Ваникоро. Жители этого островка, продавая свои сокровища, рассказали историю двух французских кораблей, которые когда-то, очень давно, сели на мель у их берегов. Одни утверждали, что моряки с кораблей утонули, другие — что они были убиты.